Ликвидация "двора" (опричнины) в России.
|
Основу террористической внутренней политики Ивана Грозного составляло разделение территории, землевладения и сословий феодалов, государственного аппарата и финансов на две части: опричнину (привилегированную часть) и земщину. Опричнина в узком смысле, как привилегированная часть государства, служила главным орудием утверждения самодержавной власти царя. В своём развитии эта политика, начатая в 1565 г., прошла ряд этапов и сохранилась вплоть до смерти Ивана Грозного в 1584 году. Вопрос о дальнейшей судьбе опричнины до сих пор остаётся неясным. М. Н. Покровский считал, что она умерла одновременно с кончиной Грозного [1]. Основные усилия историков были направлены на изучение первого этапа опричнины (1565 - 1572 гг.), когда она существовала под собственным названием. Изучение последнего этапа (с 1572 г.), когда опричнина называлась "двором", началось недавно [2]. По мнению Р. Г. Скрынникова, отмена "двора" произошла не сразу, а путём постепенного слияния двух чиновных лестниц в единый государев двор. Однако обоснованность такого вывода в плане непосредственной разработки источников была подвергнута сомнению [3]. Без уяснения времени и обстоятельств ликвидации "двора" нельзя в полной мере оценить и значение этого события, и все реформы 80 - 90-х годов XVI в., которыми ознаменовалось вступление России в новый этап развития. В источниках нет прямых сведений о ликвидации "двора". Некоторый намёк имеется в сочинениях Дж. Горсея. В "Торжественной о великолепной коронации" он рассказывает о смене чиновников, судей, военачальников и наместников, об ослаблении налогового гнёта, широкой амнистии и т. д. При этом явственно различаются частичные изменения в чиновной лестнице, происшедшие сразу же после смерти Ивана Грозного, и крупные перемены, которые наблюдались после венчания Фёдора Ивановича на царство. В более поздних "Путешествиях" Горсей также два раза отмечает движение в государственном аппарате - сначала после смерти Ивана Грозного, а затем после отъезда английского посла Д. Боуса из Москвы [4]. Эти сведения можно интерпретировать по-разному. Правомерно предположение, что в обоих сочинениях во втором случае Горсей описывает ликвидацию "двора" и чистку государственного аппарата от приверженцев опричнины. Не исключено, что это свидетельство лишь о чистке аппарата. Но нельзя согласиться с выводом Скрынникова, который безоговорочно принял второй вариант интерпретации [5]. Сведения Горсея могут служить только отправной точной при решении вопроса о судьбе "двора" после смерти Ивана Грозного. Решение это сопряжено с определёнными трудностями. Пока нет возможности восстановить достаточно полно состав земского и опричного двора последних лет правления Грозного [6]. Нет документальных материалов, которые позволяли бы утверждать, что в течение такого-то времени государев двор стал единым. Самое раннее сведение о едином дворе относится к августу 1585 года. По сокращённому боярскому списку на этот момент значатся члены государева двора, служившие при Иване Грозном и в земщине, и в "дворе" [7]. Эти данные допускают вывод Скрынникова о постепенной ликвидации "двора", но не могут служить доказательством такого вывода. Возможен иной путь - изучение дьяческого аппарата в приказах. В истории этого аппарата ещё нет полной ясности. Н. П. Лихачёв предпринял исследование службы наиболее видных дьяков, руководивших Посольским и Разрядным приказами. Однако он не ставил вопроса о делении приказов на опричные и земские. П. А. Садиков, изучавший финансовые приказы, считал, что в 1580 - 1584 гг. был единый Большой приход [8], но собранные им сведения вызывают сомнения. Выявленные дьяки служили в "дворе", и даже приказ из назывался "дворовым". Скрынников отметил сведения о функционировании параллельного Большого прихода за те же годы [9]. Лишь о Казне точно можно сказать, что это было единое учреждение. В последние годы правления Ивана Грозного ею руководили земский казначей П. И. Головин и "дворовой" - Р. В. Алферьев [10]. Казна занимала особое положение. Там хранились деньги, драгоценности, скипетры, короны. Во время походов царь брал её с собой, тогда ею ведал "дьяк с казной" [11]. Пока не удалось обнаружить приказов, которыми руководили бы одновременно "дворовой" и земский дьяки. Только это можно считать убедительным признаком единого учреждения. Даже Посольский приказ имел некоего двойника в Старице - "дворовой" резиденции Грозного [12]. Наиболее обстоятельные данные об изменениях в составе дьяков можно получить при анализе аппарата Большого прихода. Это был основной финансовый приказ. Его деятельность простиралась почти на всю территорию страны, а главное - затрагивала интересы монастырей, документация которых сохранилась неплохо. Если историю большинства приказов можно писать по годам, то деятельность Большого прихода можно проследить иногда по месяцам и дням. Время объединения "дворового" и земского Большого прихода определяется с точностью до нескольких дней. Состав дьяков "дворового" Большого прихода за 1580 - 1584 гг. выявлен Садиковым. В то время приказ возглавлял А. Г. Арцыбашев. Вторым дьяком сначала был Т. Волк Фёдоров, в 1582 г. его сменил С. П. Сумороков. Последнее сведение о службе Арцыбашева и Суморокова в этом приказе относятся к ноябрю 1583 года. В феврале 1584 г. упоминается "дворовая" Двинская четверть, связанная с "дворовым" Большим приходом и управлявшаяся теми же дьяками [13]. Арцыбашев руководил этим приказом ещё в 1579 году. В разрядах царского похода этого года он записан четвёртым среди дьяков "двора" [14], что соответствует положению начальника Большого прихода. В 1579 г. в качестве дьяка Большого прихода упоминается С. Лихачёв. Он служил в земщине, так как записан в земской росписи "московской осады" 1 июня следующего года. К тому времени Лихачёв был выведен из этого приказа, ибо значится по этой росписи 14-м дьяком, в ноябре 1579 г. он служил уже в Ямском приказе [15]. В декабре того же года в качестве дьяка Большого прихода упоминается Б. Ксенофонтов [16], в росписи "московской осады" он записан четвёртым среди дьяков, что также соответствует положению начальника этого приказа. Вторым дьяком земского Большого прихода был Л. Рязанцев, который по той же росписи значится 11-м. В феврале 1580 г. он подписал несудимую грамоту Суздальскому Спасо-Евфимьеву монастырю на земли в различных уездах, не подведомственные "дворовому" Большому приходу. В мае он подписал память о льготах служилым татарам, вышедшую из Большого прихода [17]. В 1581 - 1583 гг. Ксенофонтов и Рязанцев подписывают ряд грамот и упоминаются как дьяки одного Большого прихода [18]. Последнее сведение об этом приказе относится к декабрю 1583 года [19]. Итак, в конце правления Ивана Грозного "дворовым" Большим приходом руководили дьяки Арцыбашев и Сумороков, а земским - Ксенофонтов и Рязанцев. 3 мая 1584 г. Арцыбашев подписал подтверждение тарханной грамоты Троице-Сергиеву монастырю, а Ксенофонтов 4 июня - подтверждение несудимой грамоты Владимирскому Спасскому монастырю [20]. Эти данные не противоречат сделанному выводу. После этого картина усложнятся. С июня 1584 г. по февраль 1585 г. в грамотах, вышедших из Большого прихода, встречаются приписи Арцыбашева, Ксенофонтова и Ф. П. Дружины Петелина. Столкнувшись с таким странным явлением, Садиков не решился определить состав дьяков в приказе. А. П. Павлов также не нашёл ответа на этот вопрос [21]. Действительно, двум приказам "не хватает" четвёртого дьяка. За указанный промежуток времени Арцыбашев, Ксенофонтов, Петелин подписали и подтвердили свыше 70 грамот. Невероятно, чтобы из такого количества грамот случайно не сохранилось хотя бы одной с приписью четвёртого дьяка, если бы он был. Но и для единого приказа третий дьяк - "лишний". Противоречие устраняется, если все сведения о дьяках расположить в хронологической последовательности. При этом достаточно использовать методику анализа и синтеза сведений источников, разработанную Садиковым. С 12 июня по 25 июля 1584 г. Арцыбашев подписал подтверждения более 30 льготных грамот различным монастырям [22]. В тот же период Петелин подписал подтверждения ещё нескольких грамот [23]. Подтверждения подписывали дьяки Большого прихода. Рязанцев и Сумороков в это время служили уже по другим ведомствам. 5 июля первый был на городовой службе в Новгороде, а второй - в Московской судной палате [24]. О деятельности Ксенофонтова сведений нет. 12 июня началось массовое подтверждение льготных грамот. По далеко не полным данным в июне были подтверждены 33 грамоты, в июле - 7, в августе - 2, в сентябре - 6 [25]. В этой трудоёмкой операции, особенно в июне, должны были участвовать все дьяки Большого прихода. Поэтому можно отвергнуть предположение, что приписи Ксенофонтова случайно не сохранились. Значит, в этот период было только два дьяка Большого прихода. С 10 августа по 4 ноября 1584 г. основную массу подтверждений подписал Петелин. Его приписи имеются и на грамотах "с прочетом", которые касались уездов, не подведомственных четвертям [26], следовательно, входивших в сферу деятельности Большого прихода. Значит, Петелин продолжал служить в этом приказе. Две грамоты от 14 и 16 сентября подписаны Ксенофонтовым [27]. Подобные грамоты исходили также из Большого прихода. Арцыбашев в это время служил крестовым дьяком. Около 17 ноября он дал от имени царя старцу Антониево-Сийского монастыря "на просфиры" [28]. И в этот период было также два дьяка Большого прихода: Петелин и Ксенофонтов. Затем положение вновь меняется. Петелин в составе посольства выезжает в Речпосполиту. Посольство покинуло Москву 22 ноября 1584 г. и возвратилось 4 апреля 1585 года [29]. С 28 ноября 1584 г. по 28 февраля 1585 г. основную массу грамот, вышедших из Большого прихода, подписывает Ксенофонтов. В одной из них он прямо называется дьяком этого приказа [30]. Арцыбашевым 2 января 1585 г. подписана одна грамота [31]. И в этот период было, следовательно, только два дьяка Большого прихода: Ксенофонтов и Арцыбашев. Далее в составе дьяков происходит новое изменение. Петелин возвращается из Речпосполиты и продолжает свою деятельность в приказе. За 15 июня - 28 августа 1585 г. им подписана основная масса грамот [32]. О службе Арцыбашева и Ксенофонтова сведений нет. 20 сентября новый дьяк, Н. Я. Румяный, подписал подтверждение жалованной грамоты [33]. С этого момента дьяками Большого прихода длительное время были Петелин и Румяный. Итак, в каждый отдельный отрезок времени за июнь 1584 - февраль 1585 г. в документах Большого прихода упоминаются только два дьяка, хотя в целом - три. Значит, существовал единый приказ, в котором просто менялись дьяки. Частая смена дьяков была характерна для России [34]. В данный период замены были особенно частыми, поскольку Петелин уезжал за границу. Своё влияние оказал и процесс "утряски" дьяческого аппарата управления после венчания нового царя. Данный вывод подтверждает и тот факт, что из пары дьяков один всегда подписывал основную массу документов. Ставить припись было прерогативой начальника приказа. Второй дьяк подписывал грамоты в редких случаях. Из приведённых сведений видно, что с июня 1584 г. по февраль 1585 г. первыми дьяками приказа последовательно были Арцыбашев, Петелин и Ксенофонтов. После этого начальником Большого прихода надолго стал Петелин. Отсюда следует, что единый Большой приход существовал уже с июня 1584 года. Он возник в промежутке между 4 июня (последняя припись Ксенофонтова) и 14 июня (первая припись Петелина). Но можно считать, что объединение земского и "дворового" приказов произошло до 12 июня, когда началось массовое подтверждение льготных грамот. Таким образом, сведения Горсея о массовой и единовременной смене чиновников, судей, военачальников и наместников после 31 мая согласуются с данными об объединении земского и "дворового" Большого прихода 5 - 11 июня. В новейших данных о дьяках других приказов отсутствуют сведения о существовании параллельных земских и "дворовых" ведомств после мая 1584 года [35]. Значит, слияние земщины и "двора" было единовременным и затронуло сразу всю систему управления. Ликвидация "двора" представляется следующим образом. 2 апреля 1584 г. бывший фаворит Ивана Грозного Б. Я. Бельский поднял мятеж и пытался принудить наследника престола Фёдора Ивановича сохранить "двор", но эта попытка сорвалась. На следующий день Бельские и Нагие были высланы из Москвы [36]. В итоге сложились предпосылки для ликвидации "двора". 24 апреля состоялось совещание знати. Ряд историков определил его как Земский собор. По мнению других, это было совместное заседание Боярской думы и Освященного (церковного) собора. Совещание решило вопрос о коренных преобразованиях в управлении страной [37]. Логично предположить, что именно тогда и было принято принципиальное решение о ликвидации "двора". Подготовка соответствующего акта происходила в острой борьбе. 20 мая был сменён состав Московской судной палаты, где уже более месяца разбирался иск дворянина Т. Д. Шиловского против видного "дворового" дьяка А. В. Шерефединова. В разбирательстве иска наступил перелом, Шерефединов проиграл дело и был назначен на службу в провинцию [38]. Позиции "двора" быстро ослаблялись. 24 мая малолетний царевич Дмитрий Иванович вместе с матерью М. Ф. Нагой был отправлен в Углич на удельное княжение, а фактически - в ссылку [39]. Экстраординарность этой меры можно объяснить стремлением не допустить консолидации Нагих, Бельских и других сторонников опричнины. Только после венчания Фёдора Ивановича на царство 31 мая появилась возможность ликвидировать "двор" от имени верховной власти. И реформа началась без промедления. Конечно, фактическое слияние государственных учреждений (что и отразилось в составе дьяков Большого прихода) потребовало некоторого времени. Освобождавшихся должностных лиц нужно было куда-то пристраивать. Однако это не было длительное, постепенное слияние двух чиновных лестниц, как считает Скрынников. Ликвидация "двора" означала переломный момент в истории России и открыла серию реформ. Как известно, с 70-х годов XVI в. нарастало вызванное опричниной и Ливонской войной "хозяйственное разорение" страны - запустение центральных и северо-западных уездов из-за бегства крестьян и горожан на окраины. Власть утрачивала контроль на местах, существенно сократилась численность войска. В середине 80-х годов XVI в. в сёлах и городах центральных и северо-западных уездов большинство дворов пустовало. В 1581 г. произошли волнения новгородского дворянства, в 1582 г. - посадских людей в Москве [40]; тогда же началось восстание марийцев. В 1583 г. наступил некоторый спад классовых противоречий, продолжалось только марийское восстание. Однако в апреле 1584 г. в Москве восстали посадские люди, к которым присоединилась часть дворян. В 1584 г. социальный кризис достиг апогея. Московское восстание привело к падению руководителей "двора", после чего наметилась медленная стабилизация. В 1586 г. было подавлено восстание марийцев, безрезультатно завершились волнения в Москве. В дальнейшем, до конца века, выступления такого рода были менее интенсивными (волнения в Ливнах 1588 г., восстание в Угличе 1591 г.). Кризис охватил и сферу духовных отношений. За первую половину 80-х годов XVI в. в России не было создано ни одного значительного памятника искусства. Шатровый стиль архитектуры переживал этап схематизации украшений. "История о великом князе Московском" - одно из лучших сочинений XVI в. - была написана А. М. Курбским в 1581 - 1583 гг. [41] в эмиграции. Серьёзным ударом для идеологии самодержавия оказалась "ересь" ростовского митрополита Давида во время религиозного диспута 1582 года. Верхом нравственного падения стало сватовство в 1583 - 1584 гг. женатого царя Ивана Грозного к английской принцессе Мэри Гастингс. Правящие круги и до 1584 г. пытались найти выход из кризиса, однако изменения в политике имели ограниченный характер. Началось массовое описание земель в северо-западных уездах, монастырям запрещалось приобретать земли у обедневших светских феодалов, частично проведена была политическая амнистия, заключены мирные договоры с Речпосполитой и Швецией. На этом фоне явной авантюрой выглядела попытка Ивана Грозного жениться на принцессе Мэри Гастингс, чтобы скрепить военно-политический союз с Англией. Но главное - продолжал существовать "двор" - это орудие террористической политики, позволявшее сохранять прежний режим власти. Таким образом, к 1584 г. в России назрел кризис экономических, социальных, культурных и политических структур. Основное экономическое противоречие конца опричного этапа развития - невозможность преодолеть "хозяйственное разорение" при стихийном нарушении крестьянского выхода (своз и бегство). В политической сфере это противоречие было осознано как невозможность управлять страной при сохранении "двора". В период от апрельского восстания в Москве до ликвидации "двора" в июне 1584 г. причина и следствие поменялись местами. Московское восстание, отстранение от власти руководителей "двора" и его ликвидация создали необходимые условия для коренных изменений во всех сферах общественных отношений. Последовавшие за этим реформы юридически оформили переход страны к новому этапу развития. И ликвидация "двора" - один из важнейших моментов этого перехода.
1. Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн.
1. М., 1965. С. 331. |